Отстранение от политической повестки, уход в частную жизнь и общение с близкими стали в 2022 году важными стратегиями, позволившими россиянам справиться с происходящим. При этом 70% граждан ожидают, что следующий год будет напряженным, а почти половина допускает, что конфликт на Украине в 2023-м так и не закончится, рассказывает директор «Левада-центра» (признан иноагентом) Денис Волков.
Как показал декабрьский опрос «Левада-центра» (признан иноагентом), большинство наиболее значимых событий уходящего 2022 года в глазах россиян ожидаемо оказались связаны с ситуацией на Украине. Перечисляя главные события года, респонденты говорили в первую очередь о ходе «спецоперации»* (46% опрошенных), частичной мобилизации (34%), присоединении новых территорий (32%). Каждый четвертый вспоминал о взрывах на Крымском мосту, а западные санкции называл уже только каждый пятый. Коронавирус, который оставался главным событием на протяжении последних двух лет, в этом году отступил на второй план — его отметили около 30% респондентов. Снижение числа заболевших на фоне конфликта сразу же подогрело конспирологические теории: коронавирус отменили, значит все это было фикцией. Лишь каждый десятый опрошенный назвал среди важных событий года чемпионат мира по футболу, 6% — уголовные сроки известным оппозиционным политикам, 3% — присуждение Нобелевской премии мира российским правозащитникам.
«Средний» год.
Приведенные ответы лишний раз напоминают, что уходящий год оказался богат на страшные и травмирующие события. На протяжении всего года участники фокус-групп много говорили о своих тревогах, фрустрации, эмоциональном выгорании. Поэтому неудивительно, что большая часть наших респондентов посчитала уходящий год труднее предыдущего. Удивительным может показаться другое: ковидный 2020-й, кризисные 2015, 2009, 1998 года и большая часть 90-х в свое время казались россиянам еще более трудными. Уточним, что респонденты считали, что уходящий год был труднее для страны, чем для них лично. Но и по этому показателю 2020-й, 1998-й и начало 90-х казались нашим респондентам более сложными годами.
В целом же чуть больше половины опрошенных назвали уходящий год «средним» и только 30% — «плохим». Преимущественно плохим минувший год становился лишь дважды: в конце 2020 и 1998-го (в начале 90-х вопрос не задавался). Более того, большая часть опрошенных посчитала, что для них 2022 год оказался скорее удачным.
Есть искушение объяснить относительное спокойствие общества по поводу испытаний, выпавших на нашу долю за последние 12 месяцев, пресловутым долготерпением русского (или советского) человека. Тем более что на протяжении последних месяцев автору приходилось не раз слышать на фокус-группах похожие слова о том, что мы давно уже живем в режиме ожидания: от кризиса идем к кризису, от испытания — к испытанию, от экономических трудностей — к пандемии, от пандемии — к гибридной войне с Западом. Так что люди невольно начинают думать о том, какое испытание будет следующим.
И хотя такое объяснение весьма часто встречается в бытовых рассуждениях, вряд ли оно может нас удовлетворить. Для понимания происходящего оглянемся назад и проследим динамику общественных настроений на протяжении всего уходящего года.
Перепады настроений.
2022 год начинался на фоне эскалации конфликта вокруг Украины, ответственность за которую большинство россиян уже тогда возлагали на западные страны во главе с США. Рост геополитической напряженности инициировал рост рейтингов и общей уверенности в завтрашнем дне уже в январе-феврале. Тогда же появились первые признаки консолидации общественного мнения вокруг власти: так называемый ралли-эффект, очень похожий на тот, что наблюдался восемь лет назад во время первого российско-украинского конфликта. И хотя начало боевых действий для многих стало шоком, ура-патриотические настроения возобладали. Все это сильно напоминало консолидацию, наблюдавшуюся после присоединения Крыма к России в 2014 году.
Общий всплеск оптимизма и поддержки руководства страны не смогли перекрыть ни введение западный санкций, ни вызванное ими резкое падение курса рубля, ни блокировка счетов российских инвесторов и сильный инфляционный скачок. Санкции ударили в первую очередь по двум очень разным группам населения: по узкой прослойке обеспеченных и вписанных в глобальную экономику представителей среднего класса больших российских городов, а также по наименее обеспеченным слоям населения. Первые оказались не слишком многочисленными, чтобы их заботы и страхи перекинулись на массовые слои, а наличие ресурсов помогло им адаптироваться к происходящему. Вторым худо-бедно помогло государство.
Две трети населения ощутили на себе эффект санкций весьма опосредованно и особо по этому поводу не переживают. Более того, как минимум половина опрошенных воспринимает санкции как шанс для развития отечественной промышленности — не хотели развивать сами, так теперь нас вынудили западные страны. И это еще больше подпитывает обывательский оптимизм.
В итоге, несмотря на все перипетии, пик оптимизма пришелся на конец лета-начало осени. К этому времени большинство россиян уже успокоились от шоков февраля-марта и активно начали адаптироваться к ситуации, параллельно приучив себя к мысли, что специальная военная операция напрямую их не касается: боевые действия ведутся профессиональными военными и добровольцами где-то на окраине страны. Поэтому объявление частичной мобилизации в конце сентября стало едва ли не большим шоком, чем начало «спецоперации».
Тогда сильно размытые критерии призыва, ошибки военкоматов, противоречивые заявления чиновников различных уровней создали у людей впечатление, что призвать могут практически любого российского мужчину. А значит, от происходящего уже нельзя было отмахнуться. В конце сентября настроения резко ухудшились. Российское общество испытало колоссальный стресс: обвалились все оценки текущей ситуации, такого резкого одномоментного ухудшения социального самочувствия не наблюдалось за всю историю регулярных социологических измерений. Впрочем, на рейтингах властей эти события особо не сказались.
Затем наиболее одиозные ошибки военкоматов были исправлены, а напуганным представителям обеспеченных слоев дали выехать из страны. А главное, уже к ноябрю власти рапортовали о завершении мобилизационной кампании и большинство наших респондентов могли облегченно вздохнуть — пронесло! Настроения начали улучшаться и к концу года практически полностью отыграли резкий спад конца сентября, подойдя вплотную к домобилизационным показателям. Так, если в июле о хорошем настроении говорили 80% опрошенных, в конце сентябре — только 52%, то в октябре уже 63%, а в декабре — 77%. Если в августе 68% россиян говорили о том, что страна движется в правильном направлении, то в декабре — 63%.
Ностальгия и семья.
Разговоры с участниками фокус-групп, как и ответы на открытые вопросы о причинах удовлетворенности текущим положением дел, позволяют говорить о нескольких причинах устойчивости позитивных оценок ситуации. В этом, а не в мифическом долготерпении нашего народа нужно искать причины успешной адаптации к невзгодам уходящего года.
Те, кто считает, что страна движется в правильном направлении, обычно упоминают о возросшей социальной поддержке: о повышении пенсий, пособий, социальных выплат, и в целом о заботе со стороны государства. Благо, что у значительной части наших сограждан весьма скромные запросы: «продукты в магазинах есть — уже хорошо», «90-е пережили и эти трудности переживем». Адресная помощь государства наиболее уязвимым слоям населения и бюджетникам в целом, очевидно, сыграла свою роль.
Бесконечные разговоры об импортозамещении, развитии собственного производства, возрождении отечественной промышленности и сельского хозяйства, о необходимости рассчитывать только на свои силы и повышении роли государства в экономике вызывают у людей постарше ностальгию по Советскому Союзу и также убеждают, что сейчас мы движемся в правильном направлении — «назад в СССР», «возрождаем все хорошее, что было тогда». Такое же умиротворяющее воздействие на общественное мнение имеют разговоры о новых проблемах олигархов, которым «наконец-то прищемили хвост».
Ситуация международного конфликта, желание сплотиться вокруг власти против общего врага также помогают людям смириться с вынужденными ограничениями, снижением качества жизни. Гораздо важнее сегодня «защититься от НАТО», «отстоять свою независимость», «иначе Запад не даст нам жить». Именно поэтому сейчас «не время для критики» и выражения недовольства. Тем более что власти все равно не будут слушать «маленького человека» и все сделают по-своему: «большие люди все сами решат».
Отстранение от политической повестки и уход в частную жизнь, сосредоточенность на решении бытовых проблем, общение с близкими стали в этом году важными стратегиями, позволяющими справиться с происходящим. Участники фокус-групп часто говорили о том, что в этом году они стали особенно ценить общение с близкими и друзьями, черпали в этом силы для сохранения душевного равновесия. Видимо, в этом и нужно искать объяснение того, почему большинство россиян сочло 2022 год скорее удачным, несмотря на все проблемы.
Надежды и прогнозы.
От наступающего 2023 года большинство опрошенных (70%) ожидает, что он будет напряженным. При этом за собственное будущее люди снова беспокоятся гораздо реже: чуть больше половины уверены, что для них год пройдет спокойно, но 40% все же считают, что он будет напряженным не только для России в целом, но и для их семей. От наступающего года ждут «развязки», «перелома», разрешения конфликта на Украине. Но это скорее надежды на лучшее, желаемое развитие событий, нежели трезвый расчет. Ведь число россиян, готовых к тому, что «спецоперация» продлится больше года, только растет. В ноябре этого ждали рекордные 41% опрошенных (в мае таких было в два раза меньше). В любом случае это решение большинство оставляет на откуп власти — как наверху решат, так и будет.
Принимая во внимание описанную динамику настроений за год, а также опыт крымского эффекта, длительность которого вышла далеко за пределы 2014-го, можно предположить, что и в наступающем году скорее следует ждать высоких показателей общественного самочувствия и поддержания власти. Поколебать общественное спокойствие могла бы новая волна мобилизации. Однако общество может оказаться к ней более равнодушным, как ранее ко второй и третьей волне коронавируса, — уже есть опыт адаптации к ситуации, получены брони, приняты меры. Другим потенциальным шоком могло бы стать резкое ухудшение экономической ситуации и снижение уровня жизни. Но кажется, что российские власти решительно настроены не допустить подобного сценария, сегодня такое развитие событий кажется маловероятным.
Можно предположить, что общественные настроения мог бы поколебать ход «спецоперации». Однако до сих пор новости, например, про отвод российских войск из Харьковской области и Херсона, практически никак не сказывались на общественных настроениях. Большинство обывателей до сих пор не чувствуют себя по-настоящему вовлеченными в конфликт, и вероятнее всего это ощущение сохранится в ближайшее время. Поэтому можно предположить, что 2023 год станет еще одним, очередным годом испытаний, к череде которых большинство россиян уже привыкли.
* Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 57 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.
