Вы напрасно меня назвали Якут-Политрук. Не делайте так. Мой позывной Политрук. Я выбрал его не случайно. А Якутом в спецназе называют только лучшего стрелка в роте. А я не самый лучший.
АВДЕЕВКА
Очередная операция. Всем батальоном выезжаем в Донецк, в ПВД (пункт временной дислокации), но по слухам останемся там надолго. Переезд и расположение в месте N (опять секрет), но в черте города. Миномётная батарея уже заехала и заняла лучшие бараки. С нами забайкальцы, пополнение из Новочеркасска, и бывшие Барсы, перешедшие к нам. Увольнительные в город только в «гражданке», даже по территории части лучше ходить не в камуфляже. Донецк обстреливают регулярно, есть «спящие ячейки», «ждуны» и агентура врага. Поэтому теракты и обстрелы по местам скопления военнослужащих вполне вероятны.
БЗ теперь такое — заменить ротирующиеся части на линии боевого соприкосновения в районе Авдеевки. Будем работать повзводно, ну или как обычно (как получится). Оборона так оборона. Донецк — более чем прифронтовой город. Бои идут на окраинах города, в 4-7 километрах, фактически Авдеевка — это пригород Донецка.
Для того, чтобы остановить обстрелы Донецка и отодвинуть линию фронта, нужно любой ценой взять Авдеевку. Штурмовать её в лоб бессмысленно, 8 лет хохлы укреплялись там. Поэтому наши хотят её окружить, перерезать дороги и оставить хохлов без снабжения. Мы на самом южном фасе полуокружения. Замкнуть кольцо нам не даёт так называемая «воинская часть», бывшая часть ВСУ прямо в степи на ровном месте, оттуда они контролируют последнюю оставшуюся у них дорогу. Говорят, там подземный городок из закопанных 40-футовых морских контейнеров. Автоматические роботизированные турели с пулемётами, минные поля, системы видеонаблюдения и сигнализации. Наша авиация сбрасывала на них ФАБ-500, самая мощная неядерная авиабомба, результат околонулевой.
Часть бойцов уже зашла на позиции, а наш черёд наступит чуть позже, договорились работать по 10 дней и по 10 отдыхать. В первый же день наши АГСники отличились. Увидели загорающий пост украинцев на мосту, и снесли его точным огневым налётом.
Работаем теперь вместе с армейцами N-ского полка. Мобилизованные из Калининграда, морская пехота. У них неплохая разведка, дроны, видеокамеры. Они дают нам координаты и корректировку. В общем, взаимодействие наладили.
Несколько наших опорных пунктов оборудованы в разбитых зданиях промзоны и оттуда подразделения выходят на посты и позиции. В одном из таких опорников «бункер» мы просидели 4 дня.
Там я заболел, под моей шконкой была сложена взрывчатка — пластид, несколько пакетов гексогена, тротил. А у меня, оказывается, аллергия на гексоген. Я опух и затемпературил. Змей пытался лечить меня супрастином, но ничего не помогало. Ротный Мана вывез меня до излечения в Донецк. В ПВД почти пусто, только Чапай и Мутный, холодно и скучно.
Через какое-то время я попросился назад в бункер. Приезжаю, а там битком народу, все помещения заняты, люди спят в три смены. Заехал туда «10 танковый» (сводный отряд из бывших танкистов, ремонтников, хозвзвода, с ними же добровольцы из отрядов Шторм, Тигры, ветераны, Барс). 10-ый танковый готовился к штурму. Несколько дней накапливались и вели разведку боем. Потом всё-таки провели накат, но безуспешно. Но это отдельная трагическая история (тоже секретная). Наша группа снялась и выехала на ротацию в Донецк. После отдыха, наша пятёрка, как и договаривались, сменила группу Камолы на другой позиции «каньон».
КАНЬОН
Железодорожная станция Донецк-северный (Донецьк-пивничий) этот пакгауз и есть опорный пункт «каньон». Каньоном его назвали, видимо, из-за почти 2-километрового глубокого хода сообщения через ж/д полотно, лес, поле и автотрассу. В самом опорнике маленькая крепость-цитадель, узел связи, кухня, генератор, резерв. Этот опорник ещё ополченцы отбили в 14-м, и линия фронта так и не сдвинулась за 8 лет. Поэтому укрепились там основательно. Вся основная позиция, полностью перекрытая бревенчатым накатом траншея с дзотами, землянками, укрытиями. Подземный лабиринт со своей связью, освещением, вентиляцией, видеонаблюдением. Система огня организована так, что несколько огневых точек (дзотов) держат каждый только свой сектор. Поэтому падение хоть одной точки вызовет прорыв всего нашего участка обороны. Мы оседлали шоссе, и наш дот торчит прямо из асфальта. По обеим сторонам лесополосы, причём справа густые (почти лес), а слева жиденькие кустики, посечёные осоками. Справа наши дзоты и траншея, поле перед нами заминировано в три слоя. А вот слева оборона устроена так — несколько отдельных окопов вдоль шоссе, не связанные ходами сообщения. Поэтому продвигаться к ним можно только ползком или перебежками, мы как раз и должны были отрыть эти ходы по ночам.
У противника перед нами видимо то же самое. Заминировано ли Поле с левого фланга, никто точно не знает. Камола наш боец, показывает нам сектора и предупреждает о снайперах. Дежурим по два часа, смена через сутки. Днём вялый артобстрел, слишком далёкие прилёты, чтобы беспокоиться, а вот ночью начинается стрелковый концерт. По их траншеям кто-то ходит и ритмично постреливает одиночными, это провокатор. Если ответить, то они ударят пулемётом или гранатомётом, и тогда перестрелка будет идти до утра, возможно подключатся миномёты.
Ребята мобики живут прямо в траншеях, у каждого своя индивидуальная землянка, иногда даже с телевизором, общая кухня в центральном блиндаже и узел связи. Привыкли уже, но особого рвения не проявляют. Хохлы чувствуют это, и не особо их тревожат.
С нами другое дело. На нас наседают всю ночь, особенно достаётся отдельным постам. Самый дальний пришлось оставить, продвигаться к нему слишком рискованно. Но и занять его врагу мы не позволим. Пост в зоне нашего огневого контроля. Хохлы выдвигают на сближение через правую лесополосу автоматчиков и те с дистанции примерно 25-50 метров поливают нас огнём через кусты. Рассчитывают, что пули 5,45 очень хорошо рикошетят от веток и вдруг да заденут кого-нибудь. Но мы привыкли и даже чай пили под свист пуль. Пару раз мы пытались закидать их гранатами, но ничего не получилось.
Эта лесополка, кстати, была заминирована, но то ли её разминировали, то ли подорвались диверсанты, но подходили они очень близко. Только наш главный дот не давал им пересечь шоссе и даже высунуться из кустов. Мне досталась огневая точка №5. Дзот, правый фланг, поле, узкий сектор. Несколько раз я поддерживал левый фланг из своего сектора, стрелял на звук, и на этом бой прекращался. Хохлам невыгодно было стрелять в две стороны. Наши АГС-ники опять отличились, теперь они и наша миномётка — главная огневая поддержка мобиков.
Однажды ведя наблюдение со своей точки, я несколько раз засекал дымок или пар под обрушенным мостом. Когда холодно, это было хорошо заметно в оптику. Доложил о результатах на смене старшему лейтенанту. Он сказал — там блиндаж, мы знаем о нём, ищите пулемёты. В конце концов, наши миномётчики пристрелялись и закинули мину прямо в дымовое отверстие блиндажа.
Точно также миномётчики уничтожили БМП, закинув мину непосредственно в люк бронемашины. Корректировка была от БПЛА мобов.
Как-то ночью в наш угол зашёл связной от майора и сообщил, что сегодня в 2 ночи противник перейдёт в наступление. Как раз моя смена. Я уже давно решил для себя, что трусить или отступать не буду, поэтому подумал, ну наконец-то! Разложил везде магазины и гранаты, выгреб стреляные гильзы и почистил окоп. Мне выдали ночной прицел и тепловизор. Тепловизор — дерьмо, как ни настраивай, а видно только три цвета, поле, небо, кусты. Различить что-либо можно только в 20-25 метрах, но на такой дистанции я из без приборов кого хочешь положу. Другое дело — инфракрасный ночной прицел. К автомату я его не приспособил, чтобы стрелять удобней, но глядел в него как днём. Инфернальный зелёный цвет, видимость 100%, 4-кратное приближение, видно даже как где-то вдалеке лазерный луч шарит (это танковый дальномер).
Кроме того, в 11-12 километрах от их переднего края я вижу то ли вышку, то ли аэростат с тросом к земле, причём на высоте в 70 метрах сверкает и переливается зелёными волнами «око Саурона», радар или оптический прибор какой-то или камера наблюдения. А вокруг него по статической орбите вращается ещё какая-то хрень. А видно эту штуку только в ночной прицел. Однако никто не сказал мне как действует этот прицел на глаз. Минут через пять такого наблюдения из глаза потекли слёзы и ещё полчаса я им вообще не видел. Так что наблюдал я так, только левым глазом не более 10 секунд, через каждые 10-15 минут. Правый ведущий глаз берёг для боя.
Ближе к полуночи мы услышали рокот танков и бронемашин далеко за лесом. Противник готовился к накату, началась артподготовка. Но тут с нашей стороны ударили Грады или Тосны. Наши артиллеристы и ракетчики опередили врага в ту ночь и сорвали атаку. Говорят, где-то в районе стадиона в Авдеевке было скопление техники, всех их сожгли Грады.
Через несколько дней, вместо очередной ротации приходит приказ оставить позиции и вернуться в ПВД, ждать указаний. Мы в недоумении, на бедных мобиков стыдно смотреть, мы оставляем их одних, теперь у них нет резерва и нет смены. Это значит, у амбразур солдатам нужно будет держать оборону круглосуточно. Майор помчался в штаб искать подкрепление, а мы начали собираться. Слышно, как на наших позициях идёт стрелковый бой. Ком взвода Зенит приказал мне сходить на передок и забрать ребят. Я помчался по ходу сообщения, не пригибаясь, со всех ног. Прихожу, а там очередная перестрелка в самом разгаре. Левый фланг ведёт бой до последнего патрона. Нагрузившись вещами и оружием, по одному исчезаем в подземелье. Выпустив очередь из автомата, крайним отступил Федос. Пули врагов взрыхлили бруствер над нами в последний раз. Весь неизрасходованный БК, еду и кое-что из вещей мы по древней фронтовой традиции оставляем на передке. Пацанам нужнее…
Прошу считать художественным вымыслом, все совпадения – случайны.
