При этом леса в Якутии восстанавливаются до исходного состояния через 60-80 лет. Это экосистема из деревьев, мхов, лишайников, трав, кустарников и кустарничков, в том числе ягод и грибов
Два года якутские ученые изучали, анализировали места пожарищ в лесах республики и сегодня могут сказать, нужно ли бороться с лесными пожарами, как это делать, каково их влияние на экологию, нужно ли помогать лесам в восстановлении, и как это делать правильно. Именно эти вопросы поставила компания АЛРОСА перед Институтом биологических проблем криолитозоны СО РАН в рамках проекта по исследованию влияния пожаров на экосистемы Якутии.
О результатах двухлетней научной работы нам рассказал руководитель научно-исследовательских работ, заместитель директора института, доктор биологических наук Александр Исаев. И первое, что он отметил: леса в Якутии не могут существовать без пожаров.
По его словам, так сложилось исторически: леса всегда существовали и развивались вместе с пожарами, без них они полноценно функционировать не могут, что подтверждают палеонтологические данные. Изменения климата, засуха формируют естественные горючие материалы в лесах. Эти процессы с каждым годом создают все больше условий для возникновения пожаров и увеличивают масштабы бедствий. Два года назад АЛРОСА инициировала и профинансировала исследования, которые помогут в дальнейшем принимать правильные меры по лесовосстановлению в республике.
Проект амбициозный, масштабный – научные сотрудники института не только исследовали сами процессы, влияющие на возникновение пожаров или восстановление лесов после стихии, но и изучили фондовые данные, состояние лесов, места пожарищ и проанализировали полученные данные.
— Александр Петрович, в нашем предыдущем интервью вы рассказали о предпосылках возникновения лесных пожаров, их изучения, что нового и интересного вы выявили, проделав работу?
— Во-первых, мы провели фаунистические исследования на гарях – изучили, как изменился состав млекопитающих. Исследования мы проводили в местах сильных пожаров, где, казалось бы, животным деваться некуда. И, если для мелких млекопитающих это была катастрофа библейских масштабов, то крупные животные смогли быстро переместиться с этих территорий. Как показали зимние маршрутные учеты, на численности более-менее крупных животных эти пожары мало сказались. Несколько в своей численности потеряла боровая дичь. Но в этом году мы отметили восстановление их численности.
Во-вторых, интересные данные показали геохимические исследования. Мы выясняли, что произошло с почвой, близлежащими водоемами – был ли оттуда отток веществ. Определенные изменения произошли, но они считаются непоказательными. Например, наши почвоведы отметили повышение уровня до 32 фоновых показателей по таким металлам, как литий, медь, цинк, кадмий, барий, свинец, мышьяк, хром, марганец, никель. Но определить вынос веществ из гарей, их трансформацию, довольно сложно.
— Говоря о сложностях, были ли какие-то трудности при выполнении работ?
— Я бы сказал, это стандартный набор особенностей региона: огромные территории Якутии, транспортная недоступность. Порой нужно было десятки километров пробираться пешком. Мы определяли потенциальные места гарей по космоснимкам, и бывало так, что, уже прибыв на место, мы фиксировали лишь слабую гарь, не подходящую для изучения. Тем не менее, соглашение с АЛРОСА позволило нам провести максимально обширное изучение – нечасто выпадет возможность реализовывать такие масштабные проекты.
Компания не ставила задачу изучения пожаров только на территории Вилюйской группы улусов. Конечно, особое внимание было уделено Оленекскому району, на территории которого проживают коренные малочисленные народы Севера. Тем не менее было отобрано довольно много проб с территории всей республики. Если впоследствии компания разрешит нам использовать полученные данные, то мы обязательно используем их в нашей дальнейшей работе. Это довольно большой и серьезный вклад в науку.
— А есть какая-то закономерная цикличность в лесных пожарах, что показали фондовые данные?
— Известно, что есть 5 и 6-летние малые циклы лесных пожаров, есть циклы 16-17 лет, есть вековые. Накладываясь друг на друга, они увеличивают масштабы пожаров. Это мы также определяем за счет ретроспективной оценки – мы можем взглянуть в прошлое с помощью годичных колец деревьев. Там остаются четкие отпечатки возгораний. Но таких пожаров, которые были с 2019 по 2021 годы, прежде не было. В 2019 году сгорело более 3 млн гектаров, в 2020 – 6 млн гектаров, в 2021 – 9,4 млн гектаров.
Закономерность есть, но сейчас с изменением климата, все становится более непредсказуемо. Конечно, основная составляющая кроется в климатической составляющей – это засуха. И, видимо, засушливых лет будет больше.
— Лесные пожары – это естественное явление, но так ли они нужны природе?
— Пожары, возникающие вследствие засухи, являются фактором обновления лесов. В Центральной Якутии леса не могут функционировать без пожаров – только они запускают механизм волн возобновления, когда старые деревья заменяются новыми. Материнские деревья мешают расти молодняку. Поэтому нужно удалять старые и больные деревья – тогда появляются условия для появления нового леса.
— Но, если пожары уничтожают все, как лес продолжает расти?
— Лес горит не полностью ковром, а где-то сильно, где-то меньше. У наших деревьев высокий лесовосстановительный потенциал. К тому же, к засухе и пожарам они приспособлены. Например, у лиственницы Каяндера, составляющей основу древостоя в Якутии, семена опадают осенью, а не весной. Они опадают в подстилку, покрываются слоем хвои и снегом. С мая по июнь поверхность почвы влажная, и в этот момент семена успевают прорасти и закрепиться.
— Выходит, лес восстанавливается даже после таких сильных пожаров?
— В этом году мы смотрели гари, возникшие в 2021 году, – там появилось много всходов. Конечно, нужно подождать еще 1-2 года для эффективной оценки. К тому же, на разных территориях, разные особенности: где-то формируются условия, в которых восстановление либо замедляется, либо на время останавливается. Но до 95% лесов восстанавливаются после пожаров.
— АЛРОСА ставила перед вами задачу определить, в какой помощи нуждаются леса для восстановления. Как помочь оставшимся 5-10% лесов, которые сами восстановиться не могут?
— Прежде всего это лесохозяйственные мероприятия, которые необходимо проводить через 3-4 года, когда они наиболее эффективны. Есть порядка семи методов, которые можно использовать, но не повсеместно. Нужно оказывать меры содействия, а не проводить искусственное лесовосстановление. Можно высаживать саженцы с питомников там, где восстановление не идет. Но наиболее эффективно производить пересадку деревцев высотой чуть более метра с других участков. Важно минимизировать случайности и дальнейшие последствия, поэтому восстанавливать лес нужно близкий к исходному. Дело в том, что искусственно выращенные деревья плохо приживаются.
— Лесные пожары могут сказаться на таянии ледового комплекса. А что происходит с мерзлотой в местах, где лес не восстанавливается или восстанавливается плохо?
— В одних случаях пожары могут привести к кратковременным «косметическим» изменениям, а в других – происходят кардинальные изменения. Тогда может активизироваться весь спектр криологических процессов: термокарстовые просадки, провалы, термоэрозионные процессы. Это приводит к изменению ландшафта, растительного покрова, рельефа. Формируются дётя, алаасы. Но это не постулат. Может вообще ничего не произойти. Так было с нашествием шелкопряда: в местах уничтожения леса мы прогнозировали сильные изменения, началось обводнение территорий. Однако, постояв пару сезонов, лес начал восстанавливаться.
— Вы говорили, что искусственные дожди являются важным и эффективным мероприятием в тушении пожаров. Какие-то новые данные вы получили?
— Искусственные осадки возможны лишь при наличии облаков. Без них хоть расстреляй все небо пиропатронами, ничего не выйдет. Но вызывая дождь в одном месте, мы отнимаем его там, где он должен был выпасть.
— Выше вы говорили об изучении фауны. Многие жители Якутии связывают с пожарами уменьшение численности зайцев, например. Есть ли связь?
— Наши данные свидетельствуют о том, что за пятилетний период их численность осталась на том же уровне. Возможно, в каком-то районе их стало больше. Но, в перспективе 10-15 лет, появившийся молодой лес превратится в хорошее местообитание. При благополучном исходе через 10 лет мы можем ожидать увеличение численности зайцев. Это косвенные данные, но они имеют место быть.
— Подытожим нашу беседу превентивными мерами. Стоит ли очищать лес для снижения возможности возникновения пожаров?
— Такой опыт был в Финляндии, они очищали лес. Это привело к появлению стволовых вредителей, а некоторые виды насекомых наоборот стали редкими. Теперь они делают искусственный падеж для восстановления и поддержания биоразнообразия в лесах. Приезжая к нам, они отмечают, что мы правильно поступаем, сохраняя естественное состояние леса. Это отмечал и профессор из Японии. Но об этом легко говорить со стороны чистой науки, а вот со стороны человеческих жизней…
Мы считаем, что нужно проводить рубки в тех местах, где они допустимы. Нужно проводить огневую очистку лесостепей и гарей, которые не догорели. Горение – это самый быстрый способ, все остальные методы растягиваются на десятилетия и нужного эффекта можно не добиться.
— Какие рекомендации вы дали по итогам проделанной работы?
— Так как пожары лесам необходимы, они были, есть и будут всегда, то мы сфокусировались на последствиях. Повторюсь, что нужно оказывать меры содействия лесовосстановлению. При искусственной посадке деревьев, необходимо пересаживать деревья из схожего леса, а не из лесопитомников. Проводить посев семян осенью, а не весной, как написано в методических рекомендациях. Имеет смысл проводить рубку леса, но таким образом, чтобы это помогало лесу восстановиться. Необходимо принимать меры по очистке территорий после пожаров, нападения шелкопряда, на месте лесосек. Проводить агротехнические мероприятия, ориентированные на конкретный тип лесов. При этом леса в Якутии восстанавливаются до исходного состояния через 60-80 лет. Это экосистема из деревьев, мхов, лишайников, трав, кустарников и кустарничков, в том числе ягод и грибов.
